были не против: никому не хотелось терять своё сознание и сливаться в непонятное что-то. Это же практически смерть!

— Можно убить трёххвостого, — лениво протянула Некомата, хвостами поглаживая спину Мито. — Он всё равно уже давно хочет на покой. Да только не может.

— Вы не можете умереть? — удивилась Тоф.

Трёххвостый устало то ли крякнул, то ли вздохнул. Он действительно искал покоя, но никак не мог найти его в смерти. И он с радостью согласился быть поглощённым другим духом — божеством.

На вкус его энергия была водной. Сырой, с привкусом тины и черепашьего мяса.

Аангу не понравилось.

***

— Наверное, это всё? — неуверенно спросила Тоф.

Они, — Аанг, Тоф, Мадара и Хаширама, — стояли в Храме Масок Узумаки и смотрели на то, как чёрное пламя пожирает останки чёрного Зецу. Это было даже символично.

После поглощения трёххвостого вопрос Зецу оставался нерешённым: Мито хотела было запечатать его сознание в себе, но неожиданно воспротивилась Некомата. Неизвестно ведь, как оно скажется на приглянувшейся кошке человечке!

Запечатывать пришлось в Тоф.

В деревне был экстренно созван Совет. Туда приглашались, в первую очередь, главы союзных и проживающих в Конохе кланов. Во вторую — сильные, опытные шиноби и старики, которые оказались настоящей кладезью полезной информации.

Как раз один из стариков Узумаки и предложил принести Зецу в дар богам.

— Это точно уберёт сущность из мира, — сказал Узумаки. — Хотя бы ментально. А оболочку можно и сжечь, да хоть бы огнём Аматерасу.

— А кому в дар приносить? — поинтересовался Мадара.

— Да можно и тому молодому богу, который всё это заварил.

Аанг протестующе замахал руками. Не надо было ему такого счастья, он не был уверен, что справится с непонятным человеком-растением.

— Ну, тогда можно скормить нашим демонам, — продолжил Узумаки. — В Храме Масок.

Тоф, Мадара и Хаширама синхронно побледнели.

О том, как этих троих затаскивали в Храм Масок, можно было бы сложить целую легенду. В ход шло всё: уговоры, угрозы, подкуп, запугивание и мольбы. Но трое супругов неожиданно проявили одно баранье упрямство и отказывались идти туда.

— Ты разве не сможешь сделать всё сам? — спросила как-то Тоф.

Аанг, конечно же, мог бы. Он накопил много божественной энергии, подчинил себе все стихии и стал достаточно материальным, чтобы окружающие воспринимали его как обычного человека. А потому он действительно мог бы отнести тело Зецу в Храм.

Проблема была в другом. Обряд дарения Зецу мог провести только Узумаки по крови, то есть, Тоф, в которой был запечатан его дух. Вызвать огонь здешней богини Аматерасу мог только Учиха, то есть, Мадара. А сдержать любое существо мог только владеющий стихией дерева Сенджу, то есть, Хаширама.

Поэтому без них было никак.

Когда супруги всё это выслушали, то изрядно спали с лица. Идти в храм, полный плохих воспоминаний и боли, никому не хотелось. И тогда Аанг, скорее от отчаяния, предложил:

— Ну хотите, я с тамошними демонами поговорю сначала?!

Он был удивлён, встретив горячее согласие.

В Храме Масок, когда Аанг зашёл внутрь, было очень-очень тихо. По указанию Главы клана Узумаки, все прислужники были удалены из храма — во избежание. Так что внутри не было ни единой живой души.

Зато обнаружилось тринадцать не-мёртвых.

Были ли это демоны? Боги? Сильные духи?

— Мы ждали, когда ты придёшь, — ухмыльнулась клыкастым ртом красная маска бога Смерти. — Но мы думали, что это будет раньше.

— Я подумал, что лучше сначала разобраться с паразитом, — растерянно отозвался Аанг.

— И это верное решение.

Тринадцать масок оказались надеты на тринадцать человекоподобных сущностей. Они стояли в одном ряду, по середине расположилась маска Смерти, слева — все светлые, справа — все тёмные. Такое цветовое деление неожиданно напомнило Аангу о двух духах из прошлого мира.

— Рава… и Вату?

— Заметил-таки, — жутко ухмыльнулась маска Смерти. — Иди, зови сюда своих людишек. Им здесь нечего бояться.

Принесение Зецу в жертву прошло… обыденно. Его увитое лианами тело положили на алтарь, Тоф быстро вернула в него душу и сознание, а сама поспешила отойти, чтобы Хашираме было удобнее сдерживать это существо. Мадара стоял на подхвате, готовый чуть что палить чёрным огнём из ярко-красных глаз.

Сознание и душу Зецу Тоф дарила не маскам-демонам, как изначально они планировали, а Смерти. Воплощение шинигами этого мира сам настоял на подобном.

Не было никаких визуальных эффектов. Только маска Смерти довольно хмыкнула, а остальные, — и светлые, и тёмные, — вспыхнули чёрным. Догорели дотла.

— Сжигай, — приказал Аанг Мадаре.

Чёрный огонь сожрал безвольное тело за пару минут.

— Так что… это всё? — неуверенно переспросила Тоф.

— Наверное, да, — улыбнулся ей Аанг.

***

В свой храм он вернулся только через полгода: устраивал Некомату в Конохе, разговаривал о жизни с Курамой, — так звали девятихвостого, — благословлял приглянувшихся в деревне шиноби людей. Помог с возведением собственного храма и домашнего алтарика в доме Тоф, чтобы подруга могла позвать его на чашку чая или на обед в любой момент.

Хаширама смирился с тем, что выбранный бог не выглядит брутально. От веры не отказался, зато нашёл себе новое место для приложения своего энтузиазма: приютил нескольких сирот из Учиха, Узумаки и Сенджу и назвал тех собственными детьми. Ни Тоф, ни Мадара против не были.

Аанг даже на луну успел смотаться и поговорить с потомками Хамуры. И вправить им мозги, благо, магия работала и вне планеты. А то удумали — уничтожать людей!

В общем, насыщенные вышли полгода. Только тоска донимала: Тоф нашла свою семью, и не-Аватар был в ней лишь другом.

Храм встречал его светом, украшенным цветами алтарём и знакомым запахом — свежестью, холодом, мягкостью. Так пахли всего два человека в жизни Аанга: Юи, ставшая после воплощением духа воды, и его дорогая, любимая жена.

— Это… мой последний подарок тебе, — услышал Аанг, едва переступив порог храма. — Будь здесь хозяином, новый бог.

— Аанг, ты вернулся! — кинулся бывшему Аватару в ноги Хидан. — А здесь твоя жена!

— Жена?..

— Идём, идём!

В храме больше не ощущалось присутствия старой богини. Зато хорошо чувствовалась новая: свежая, холодная вода, такая знакомая и родная.

Аанг был счастлив, когда увидел возле своего алтаря Катару — сияющую от силы, юности и божественности. На её руках спали два крошечных духа, напоминавших воздушных змеев.

Рава и Вату